В этой рубрике предполагается выставка художественных работ членов землячества, пожелавших опубликовать результаты своего творчества.

Их можно присылать по e-mail boris-drob@yandex.ru

 

Борис Дробышевский

Бывальщина

 

В 1914-15 годах на острове возник новый поселок, который по речке назвали Лимендским. Причиной рождения его стала первая мировая война и связанный с ней большой топливный голод страны.

(Из книги Бориса Дробышевского «На слиянии Вычегды и Двины»)

Ну вот.

 Этта на месте Котласу  ране было ничево: дико место, лес экой большой, правда, баской, да деревень скоко-то. Чё помню я сам, уж скоко лет мне тогда было, многое не помню, был маленький такой;  чё мне мати сказывала, а ей – еённая мати, а ей – еённая, а поскольку у каждой матери была своя мать, то и получается, что Котласу уже очень  много.  Гόда не знаю, а я дак бы сказал, что

это было уже может  тыща лет прошла. Вот какая длинная история у Котласа получается.  Древнее Котласу ещё не придумали городов на Руси. Аха.

Прошло там скоко-то. А потом из скольки там деревень люди  начали житьё расширять, распоселились – и город большой оказался. Дак мало таких!

Так получилось, что в Котласе только хорошие люди живут, котласцы – называются.  А название дадено по тем, которы особо ласковы. Название Котлас от «которы ласковы» пошло. Аха.

Старики, вишь, помнят, как ране реки называли: Двина да Вычегда, да Лименка, да Котлашанка. А счас-те этими реками никто не пользуется, дак молодёжь и на знат, как их зовут, всё – вода да вода. И не ходят, как ране, глядеть на воду, говорят нам лучше дома сидеть книги читать. Им «Феноменологию духа» Гегеля подавай или «Критику чистого разума» Канта.

Котласцы музыке много горазды. Телевизор-те больно грязный, дак его никто и не смотрит. В каждом доме-то по пианине. Дед с бабкой для внуков кажный вечер непременно в четыре руки  что-нибудь из «Хорошо темперированного клавира» Баха наяривают.

Девки сколь ни целомудренны, никак не знают, каким  концом целуются. Всё путают. Кто чего попросит у них, никому не дают, слышь. Попробуй каку ущипнуть, дак она ему сразу: «Это блуд!».

Все богатые. Ране-те на лошадях всё возили, а счас автомобили работают. Много их по Котласу бегат – дак  ровно не знаю чё.   Их не надо стоко, а у людей много денег лишних – дак конечно.

В Котласе народ не ругастый,  худых слов никто не знат – одне хорошие.  Только за рекой,  слыхали,  начинаются матерщинники. И чем дальше от Котласа, тем гуще. А в Котласе никто не ругается. А если человека приезжего послушать, как он грязно разговаривает на Красной площади в Москве, то можно сразу определить по речи, как далеко от Котласа он живёт. Чем дальше – тем громче и богаче матерные слова.

Все богобоязливые. Ране-те я ещё помню, да и мати сказывала, будто здеся-ка много водилось нечистой силы: и водяные, и домовые, и лешаки, и сулемá всякая. А счас-то нет ничего. А раз никто не верит дак.

Пётр I  когда плыл водой к Архангельскому городу, а он много раз плавал, уж не сто ли разов, в Котласе обязательно останавливался на якоре. Мимо плывут, а всё царь ладится к берегу, где Котлас. Каждый город – весь в грязе, один Котлас чистый. Вот поштё полюбил он тутока бывать. Аха.

Народ прибегал смотреть на царя.  Всема людьми спешит к царю, чтобы обсказать, как ему хорошо живётся. Тот идёт к церкви сперва. Этта другая церковь стояла тогда.

Там не знаю,  говорили ли  ему «ваше величество». Уж он так часто бывал, что его горожане просто Петя кликали. Ему не в обиду это. Аха.

Онόгды приехал в Котлас, ничего. Ну, и вот. Огромную бочку вина выкатил для народа в угощение. Не знал, что не пьют. Дак она до сих пор и стоит – ждёт, когда котласцы  пить научатся. И счас стоит на углу Маяковской и ещё какой-то не помню счас какой улицы. А раз никто не пьёт дак.  Дак конечно.

И уж как ему тут шибко нравилось. Пётр I  забыл однова, что в Архангельск спешил и из Котласу прямо в Питер вернулся.

Он приезжал сюда как в школу учиться – корабли строить. Ему девья – он ничего не пендрил в этом деле, дак его лимендские корабелы научили его махать топором.  После того он и флот морской завёл в стране.

 Все шибко умные в Котласе и об том толкуют друг с другом: «У нас одне умные живут!». Дак оне же и мудрые. Из разных стран приезжают сюда  смотреть,  как выборы главного администратора в Котласе устроены. Весь народ идёт на реку, каждый свечку в руках держит горящую. Опускают эту свечку в воду в Двину или в Вычегду, потом вынимают: у кого горит – тот и главный в городе. И только одна свечка горит.  Значит, так ему сверху  разрешение дано самодержавствововать в городе на положенный срок.  Это всё точно бывает. Аха.

Все правители на Руси так и мечтали, чтобы столицу перенести в Котлас. Первым из них Пётр Великий был. А за то, что он первый сподобился, его так и назвали Пётр I.

Государь император Пётр Великий перед тем как с ним учинилась смерть успел перевести казну в Котлас, но не успел перевести столицу сюда. Царёва казна-те в Лименде заныкана: не то на Головке, не то на Хвостике. А дворец главный начал строить с видом на Бачагу. Аха.

А уж сколько потом царей хотело в Котлас приехать в гости, и советские цари, и нонешние вслед за Петей. Котлас избалован вниманием. Уж стоко ездили, что решили в Котласе столицу уделать, чтоб меньше ездить. И переведут сюда столицу как только найдут место, где парад проводить. Такие очень хорошие тутока люди.  Которы говорят – хорошие, другие – очень хорошие, третьи – лучше не бывает.  Один говорит тако, а иной инако. Каждый по-своему. Всех на одно лыко не свешаешь.

Котлашанцы – труженики. Так шибко уработались, что не заметили, куда делись все заводы и фабрики. И пароходы по воде перестали плавать. Каки сами потонули, каки кто-то изрубил в капусту. Счас никто не может найти то место, где раньше было судостроение. Грязнухи-землечерпалки на мелкой воде  фарватер ране чистили, дак перестали.

Зато хорошо – стало боле времени всякие праздники отмечать. Не знаю уж об этом сам, но вроде ноне сто лет исполняется как начали отмечать 1000-летие Котласа. Аха.

Всё!